Знакомые (продолжение 2)
- Подробности
- Опубликовано 29.03.2015 13:22
- Автор: Konstanty Zdański
5. Мазины.
Маджан
Они тоже принадлежали к весёлому и дружному кругу участников «Аникинских застолий».
Александра Ивановна Мазина, лет чуть за сорок, высокая, стройная, чуть седоватая, носила короткую стрижку и очень серьёзная, смеялась тихим смехом и только тогда, когда это было что-то очень остроумное и весёлое. Она очень любила китайскую игру «маджан» и играла очень хорошо. В те годы маджан был весьма популярен и среди европейцев. Игра заключалась в подборе прямоугольных косточек и их установке на деревянной длинной подставочке, стоящей перед игроком, так что партнёры не видели каков набор косточек на подставках у играющих. Маджанная косточка представляла собой прямоугольник размером около 4 см на 2 см и толщиной около 2 см. С лицевой стороны была белая с жёлтым отливом пластинка из кости или какой-то массы, у людей богатых – это была слоновая кость, а с тыльной стороны была тех же размеров пластинка из отшлифованного бамбука. За квадратным столиком (как карточным) было четверо игроков. Выигрывал тот, кто первый подобрал нужную комбинацию косточек. Перед началом игры все косточки высыпали на середину стола и тщательно перемешивали. Мне очень нравился характерный глуховатый звук, перемешиваемых косточек, и я с нетерпением ожидал конца партии, чтобы послушать, как «косточки разговаривали»! Среди европейцев в маджан обычно играли женщины, а мужчины увлекались преферансом. У Аникиных часто бывали «маджанные вечера» (примерно, раз в две недели, мужчины гораздо реже встречались там за карточными столиками). Самыми заядлыми маджанистками были: Александра Ивановна Мазина, её сестра Алефтина Ивановна, мадам Львова, тётя Кити, тётя Ева и Авочка, которая жила у Аникиных.
Вот китайцы – просто обожали маджан! Насколько я знаю, играли только мужчины, быть может, в «высших сферах» играли и китаянки.
Вообще, в тогдашнем Китае женщины были в полном подчинении у мужчин, не считая знати, где случались властные китаянки, в большинстве случаев самодурки. Примером может служить последняя императрица (маньчжурской династии) Цы-Си – очень властная и эгоистичная. В те времена Китай был совсем иным, чем сегодняшний! Был «славен» поголовным взяточничеством, расхищением достояния страны, продажностью чиновников «от верха до самого низа» и, наконец, полной зависимостью от иностранных держав. Армия была устаревшая, как и её вооружение. Военно-морского флота не было. Это у страны, где береговая линия составляет около трети длины всех её границ! И вот удалось тогда императорскому правительству получить от держав солидный заём на постройку своего военно-морского флота! Но! Вместо флота Цы-Си повелела построить для себя сказочные дворцы!
Простите! Я ушёл от темы!
Так вот, китайцы по натуре очень азартные. Во время празднования Нового года по лунному календарю (в районе февраля) праздновали целую неделю! Все лавки и базары были закрыты, а большинство их владельцев «резались» в маджан, причём иногда сутками! Некоторые проигрывали всё! Бывало, что и жену! Говорят, что, будучи в полном проигрыше и желая отыграться, случались и такие, что «ставили на кон» свою жизнь! В случае неудачи он должен был покончить с собой! Вот это азарт!!
Глава семьи, Боря Мазин (не слыхал я его отчества!), был всеми любимый и самый популярный участник застолий! Он тоже был уже «сорокотом». Был он очень остроумным, весёлым, знал массу анекдотов и умел их рассказывать, больше всего было «одесских анекдотов»! Но сам он всегда был серьёзен. Даже когда анекдоты рассказывал, и при этом не смеялся. Он вообще смеялся очень редко. Всегда был душой всей компании, таким заводилой, в Грузии он был бы замечательным тамадой! Когда он появлялся, сразу становилось веселее. Все называли его просто Боря, и мне казалось, что ему это нравилось! Может быть, ему тогда сдавалось, что он совсем молодой. В его честь застольщики сложили песню, которую часто хором пели за столом, когда все были уже «под мухой». Я не помню слов песни, только припев остался в памяти:
То не Стенька Разин,
То наш Боря Мазин.
Когда пели, то громко хлопали в ладоши. Для меня он был дядя Боря, и я был очень рад, когда он со мной разговаривал и рассказывал мне разные смешные истории. Его анекдоты я слушал или сидя под столом, или стоя за шторой у двери. В общем, Боря Мазин был любимцем всех застольщиков! Он был среднего роста, довольно худой (особенно лицо), почти лысый, чернобровый и черноглазый, с большим и тонким, чуть с горбинкой носом и смуглый. У него была очень крепкая голова! Сколько бы он ни выпил, не пьянел! Когда я стал постарше, я понял, почему он знает так много одесских анекдотов, и почему их так мастерски рассказывает. Да, дядя Боря был обаятельным человеком! И он и его супруга служили в банке (по-моему, в Сити-Банке), хорошо знали английский.
Забавна была моя последняя встреча с Мазиными. Это произошло уже после репатриации из Маньчжурии в СССР. Их адрес дали мне Аникины, когда мы были у них в Краснодаре. Но я их просил ничего не сообщать Мазиным. Работал я тогда в Москве и при первой же служебной командировке в Ригу, где они поселились, я решил их навестить. Телефона у них не было, погода была чудесная, и я решил отправиться пешком. Это была окраина города, улица тихая, никакого движения. По обеим сторонам небольшие односемейные домики, много деревьев, перед каждым домом палисадник с цветочками, кое-где небольшие газоны, деревянные ограды с калиткой. На улице – никого. Вот и нужный номер. Останавливаюсь перед калиткой и вижу домик с террасой, на ней кресло, а в нём пожилая, совсем седая дама. Перед ней, на песчаной дорожке, ко мне спиной стоит мужчина. Они о чем-то разговаривают, но голоса тихие. Меня не замечают. Голова мужчины совершенно лысая, и на ней играет солнечный лучик. «Неужели они»?! Громко и внятно говорю: «Добрый день»! Мужчина поворачивается ко мне и идёт к калитке. «Боже мой, это он»! Подойдя к калитке, спрашивает чуть раздражённо: «Вы к кому?». «Как он постарел, сгорбился». Стою, опёршись ладонями на низенькую калиточку, молчу. Он несколько резче: «Я вас спрашиваю, что вам нужно»? И тогда я достаточно громко пропел: «То не Стенька Разин, то наш Боря Мазин»! Его – заколдобило! Он глядел на меня и, видимо, стараясь вспомнить, неслышно шевелил губами... «Дядя Боря, не узнаёте? Это же я – Котофей»! Он молчал, а потом я увидел на его впалых щеках слёзы. Мы крепко обнялись (я оказался выше его ростом!) и пошли к террасе. Да, это были они, Мазины из моего детства. Но как они постарели! Александра Ивановна сама уже не могла встать с кресла, что очень её угнетало. У неё было очень плохо с сердцем, а дядя Боря мучился с лёгкими... Она тоже всплакнула. Я не хотел огорчать их тем, что они не в состоянии «принять меня как следует» и минут через 15 я заторопился в гостиницу, так как «вечером у меня был поезд в Москву»... Короткое прощание, и я с тяжёлым сердцем шагаю по тихой улице. В голове воспоминания о милых сердцу далёких годах…
Года через два я снова был в командировке в Риге, но в том домике жили уже другие жильцы. О Мазиных никто не знал…
6. Алефтина Ивановна (фамилию не помню).
Младшая сестра мадам Мазиной. Никогда нельзя бы было принять их за родных сестёр! Это были полные противоположности во всём! Все называли её Ляля. Была она исключительно жизнерадостна, всегда весёлая, в хорошем настроении. Смеялась часто и от всей души. Была чуть ниже своей сестры, но заметно полнее! Аппетитом её Бог не обидел! Она ела с таким удовольствием, что и самому хотелось что-нибудь съесть! На голове копна чёрных густых волос, на круглом лице чёрные озорные глаза, на полных губах всегда весёлая улыбка и громкий звучный голос. Серьёзной и сосредоточенной она становилась, когда садилась играть в маджан! Очень любила чёрные платья с большим декольте. За столом была «заводилой» (тут они с Борей Мазиным играли «на тех же нотах»!). Краем уха я слышал разговор взрослых о том, что Ляля пережила тяжёлую семейную трагедию, какую – не знаю, да и не старался узнать. Служила она в какой то фирме, кажется, бухгалтером.
Последний раз я видел тётю Лялю у Аникиных на Пасху в 1948 году, она была всё так же весела и полна энергии. Совсем не знаю, какова её дальнейшая судьба.
7. Глафира.
Называли её все Глаша (отчества и фамилии – не помню), тоже очень частый участник застолий. Иногда бывала на них с мужем. Это был её второй муж, и был он много её старше. Мне всегда казалось, что он не любит весёлой компании и приходит только из уважения к Аникиным. Был он небольшого роста, совершенно седой и очень молчаливый. Глаше (для меня – тёте Глаше) было за сорок. Среднего роста, темноволосая, с короткой стрижкой, черноглазая и смуглая, она напоминала восточную женщину (вот ещё на Украине можно встретить такие женские лица). Она была весёлая и компанейская, и гораздо лучше чувствовала себя в застольной компании, когда бывала одна. Насколько помню, она нигде не служила, а занималась домом. Тоже была участницей «маджанных боёв». У тёти Глаши была дочь от первого брака, звали её Тата. Однажды она пришла к Аникиным вместе с ней. Тате было лет двадцать, и была она такая красивая, что я «сразу в неё влюбился» (вообще, в детстве я был исключительно влюбчивым мальчиком!, потом это прошло!). Она была высокая, тёмная блондинка с чудесными длинными и волнистыми волосами, большими тёмно-голубыми глазами под тёмными бровями «вразлёт», ну, просто царевна из сказки! У неё был приятный, такой задушевный голос. Оказалось, что у Таты был жених, что меня весьма огорчило. На одно из последующих застолий тётя Глаша пришла с Татой и её женихом, которого надо было представить честной компании. Я очень это переживал! И вот… Я тихонько сидел под столом, слушал весёлый говор и смех, и меня просто корёжило от ревности! Когда начались песни, я продвинулся к месту, где сидела Тата со своим женихом, и… наплевал ему на башмаки. Такова была месть ревнивца! Честно говоря, жених её мне совсем не понравился. «Как она могла такого выбрать?» – спрашивал я сам себя, но ответа, конечно, не находил. Вскоре все они уехали, кажется, в Шанхай, и я забыл о «красавице Тате», тем более, что я тогда учился стрелять из духового ружья.
Каковы дальнейшие судьбы этого семейства, не знаю.