Знакомые (продолжение 3)
- Подробности
- Опубликовано 30.03.2015 11:52
- Автор: Konstanty Zdański
8. Ясинские.
Когда мы жили на Гиринской улице в доме Лю-Чже, то нашими соседями (с третьего этажа) была семья Ясинских. Сам Ясинский был известным в Харбине врачом. Это был очень спокойный, малоразговорчивый человек среднего роста, лет пятидесяти. Я совсем не помню его голоса! Часто о таких людях говорят «малозаметный». Практика у него была большая, и считался он в городе хорошим врачом «по внутренним болезням» (в то время было гораздо меньше групп специализации докторов). Помню, что он всегда вежливо мне отвечал, когда я, тогда маленький мальчик, говорил ему при встрече: «Здравствуйте». Только один раз он был у нас: папа пригласил его вечером, когда я неожиданно слёг с очень высокой температурой. Он немедленно к нам пришёл, осмотрел меня, «обслушал», выписал рецепт и дал советы, что ещё следовало бы сделать из таких «домашних» процедур. Когда папа его спросил, каков гонорар, он улыбнулся и спокойным голосом ответил: «Ну что Вы, Евгений Иванович, какой гонорар! Мы же соседи». У меня навсегда осталось о нём какое-то «тёплое воспоминание». Его имени и отчества я, к сожалению, не помню…
Его супруга (к сожалению, тоже забыл её имя и отчество, старость берёт своё) была очень красивой, высокой и статной женщиной, ростом она была выше мужа. Особенно хорошо было её лицо: напоминало лица с женских портретов русских художников-классиков! И походка была у неё такая плавная, спокойная. Очень красива!
Была у них дочка Ирочка. Озорная, весёлая, быстроглазая и очень хорошенькая! Была она старше меня года на три. Уже тогда было видно, что унаследует она мамину красоту. Иногда мы вместе играли. Она любила меня дразнить, но довольно своеобразным способом! У них был балкон, и Ирочка часто там играла в свои игрушки, и обычно с ней была там их кошка. Я в это время играл в саду. Когда ей становилось скучно, она брала рукой кошкину лапку и этой лапкой сталкивала с балкона… свою куколку! Потом громко мне кричала: «Котик, принеси мне куклу! Опять эта кошка её столкнула! Ну, пожалуйста, принеси»! И я, как ишак, таскал на третий этаж её куколку!, иногда по восемь раз! Дверь мне открывала их кухарка и сердито говорила: «Опять ты!!» - а Ирочка, игриво улыбаясь, выглядывала из-за её спины! Потом, когда мы все разъехались из дома Лю-Чже, я встретил Иру в гимназии ХСМЛ, она была старше на три класса и не узнала меня. А может быть, не хотела узнать? Была она очень хорошенькая, но не было в ней той плавности, как у её мамы. Она пользовалась большим успехом у ребят. Вот ростом она была в отца: не была высокой. Да и жизнь её не сложилась счастливо. Несколько раз выходила она замуж, и всякий раз дело кончалось разводом. После дома Лю-Чже наше знакомство прекратилось.
А годы летели, а годы неслись! Было начало 60-тидесятых годов прошлого столетия. Был я в то время представителем польской экспортной фирмы в СССР и жил в Москве, где встретил некоторых своих харбинских друзей. Однажды позвонил мне Вова Соколов и спросил: «Кот, хочешь встретиться со своим старым другом, твоим одноклассником? Если хочешь, приезжай завтра». И он назвал адрес и время, но кто этот мой одноклассник, сказать не хотел! «Сам увидишь», – ответил он на мой вопрос.
Стою у двери и нажимаю звонок. Открывает Вова и говорит: «Проходи». Вхожу в светлую, солнечную комнату и вижу за столом… Ирочку Ясинскую, её маму, а рядом – «Кутьку» (школьная кличка), то есть Алёшу Белоножкина с супругой, которые жили в Австралии! Конечно, никогда не ожидал я этой встречи! О том, что Ясинские живут в Москве, я слышал, но, практически, со времён Дома Лю-Чже мы с Ирой не встречались. Её мама, конечно, меня не помнила, хотя Ира ей повторяла: «Мама, ну мы же были соседями на Гиринской улице!». Мама её очень постарела, была седая, но на её лице сохранились следы былой красоты, и она совсем не напоминала «старушку» ни своей речью, ни тем, как она держалась. Ирочка очень изменилась, была в очках (она ещё в Харбине стала их носить), и они её «старили», была бледная, не смеялась громко и заразительно, как когда-то! Будто вся стала меньше и тише. Только тут я узнал, что Володя был её последним мужем и как мог им помогал. Ну, с Алёшей мы долго обнимались, а его супругу я помнил, как маленькую черноглазую девочку в белой шубке, внучку дедушки Коджака! Долго мы сидели за столом и вспоминали, вспоминали… Нет уже никого из тех собеседников, все ушли в лучший мир. Один только «старый хрыч» остался… пока, это я – автор этих строк…
Москва, справа налево: Алеша Белоножкин, его жена Маша,
Ирочка Ясинская, ее мама, Вова Соколов, Константин Зданский.
Уже не помню, кто их наших харбинцев рассказал мне о трагической смерти доктора Ясинского (уже после того, как они перебрались в Москву). Вечером, идя по слабоосвещённой улице, он не заметил ямы перед окном подвального помещения, на которой не было решётки!, и упал туда. Падение оказалось смертельным. Ирочка умерла от рака, её мама – от старости, у Вовы было плохо с сердцем, Алёша – потому, что коньяк сильно любил, а недели через две после него скончалась его супруга (онкология).
9. Доктор Хуан Ги-тяо.
Он с семьёй тоже жил в доме Лю-Чже, на втором этаже, влево от лестницы. Был он доктором тибетской медицины, которая была довольно популярна в Харбине. Он был небольшого роста, щуплый, лицо круглое, над верхней губой чёрные, аккуратно подбритые усики. Если хорошо помню, носил очки в тонкой оправе, на голове – шляпа котелок, в руке – трость. Зимой надевал шубу с чудным, пушистым меховым воротником рыжего цвета. Говорил хорошо по-русски. Жена у него была русская. Полная и очень молчаливая женщина. Она редко появлялась, все дни она была в квартире. У них была дочь Ага, лет на пять старше меня. У неё были чудные, очень толстые и длинные чёрные косы! Как две чёрные змеи, свисали они по спине до самых колен. Она была миловидной девочкой, смуглой, черноглазой и чернобровой. Она училась музыке и уже хорошо играла на рояле. В будущем она стала довольно известной пианисткой. По-русски она говорила без малейшего акцента и хорошо знала английский. Встречаясь, мы здоровались.
Мы никогда не пользовались врачебной помощью доктора Хуан Ги-тяо, может быть, потому что папа не очень верил в народную медицину. Позже Ага часто выступала на концертах, стала популярна и начала вести жизнь «парижской богемы». Появились слухи о скандалах с её участием, а быть может, это от зависти?! Завистников ведь везде много! Потом эта семья уехала из Харбина. Примерно в 80-десятых годах я узнал, что Ага живёт в США и что она там была довольно известной пианисткой. Я не видел её никогда после выезда с Гиринской улицы. Как закончился и закончился ли её земной путь, не имею понятия. Больше всего я запомнил её изумительные косы…