Гордеев Тарас Петрович
- Подробности
- Опубликовано 29.05.2013 21:31
- Автор: Левитский Владимир Васильевич
"22 октября 1922 года покинул я на пароходе "Фузан-Мару" Владивосток, где доживало свои последние дни Приамурское правительство. Беженцы, пререкания с соседями, бесперспективность будущего... Мелочи не заслоняли чудовищного вопроса:
– Как дошли мы до жизни такой?
Сибирская общественность и армия были развращены лёгкостью отступления, беспредельностью пространств, в которых, казалось, без конца можно было двигаться назад, уходя к востоку. Теперь же было нечто новое: конец России, и если исход – то за границу. Был рубеж, прежде чем перейти который, следовало проверить себя, продумать и дать себе отчёт:
– Всё ли было благополучно в наших действиях, приведших к таким потрясениям?"
По свежим следам событий журналист запишет увиденное и прочувствованное, стараясь разобраться в случившемся. В его "Крахе белого Приморья" своеобразный слог, не интересуют нас писательские изыски, но картины прошлого, верно, отразили суровые будни и настроение:
"Целые дни у покосившейся набок туши японского парохода "Вузан-Мару" толпился народ. Люди метались с неподвижно-спокойными лицами, таща чемоданы, корзины, подушки – весь свой оскудевший скарб. Бледное октябрьское солнце быстро завершало круг над толпой уезжавших. Наступал вечер, тёмный, без электрического освещения улиц: станция бастовала, чтобы доставить убегающим побольше затруднений.
Кого только не было в этой толпе! Офицеры, чиновники, священники, члены правительства, парламента и националистических организаций ДВ. Наконец, рядовые обыватели, бегущие вслед за армией беженцы.
Всё это суетилось, грузилось; тарахтя в темноте, подъезжали телеги, извозчики, машины с багажом и семьями.
Рядом стоял другой пассажирский пароход, "Нодо-Мару", который тоже всасывал в себя рыхлый "цимес национального движения".
Рейд Золотого Рога был занят судами Сибирской флотилии, реквизированными на один рейс пароходами Добровольного флота и графа Кайзерлинга. На них грузились военнослужащие и их семьи, словом, все, кто имел отношение к действенному Приморью последних полутора лет.
Крах, полный крах, катастрофа, нескладица. Трагический финал полуторагодичного существования меркуловского Приморья. Факт этот оставался жестоким фактом. Вот оттянули трап, замелькали палатки, заработали машины, придвинулись чернеющие в малиновых сумерках, усеянные огнями мощные силуэты созерцающих наше бегство японских и американских крейсеров "Ниссина", "Кассуги", "Карляйля", "Сакраменто", и под закатом, пылавшим над похоронно-чёрным Владиво, как японцы называли Владивосток, дрожа в чёрной воде, встала рубиновая вечерняя звезда.
Итак, крах, катастрофа, бегство, удирание? Да, всё налицо! Красное воинство, голодное, разутое, немногочисленное, стоит уже на 2-й Речке, куда носятся шикарные, чёрного лака, лимузины японского командования с флагами. Воинство это идёт по пятам за отступающими, сложившими оружие казаками генерала Глебова, оно гонится за уходящими на Посьет и Хунчун генералом Молчановым, пушки которого были слышны во Владивостоке при переходе через реку Суйфун. Заканчивается междоусобная брань.
Возможна была и точка зрения, по которой всё обстояло благополучно. На мой вопрос, каково положение в городе, один японец, офицер Генерального штаба, ответил:
– Смотля для кого. Для класных холёсо, для белых – плёхо!..
Я, однако, думал иначе..." (Иванов Вс.Н. Из неопубликованного).
Интересно и важно представить, что пережил и передумал тогда там наш учитель. Однако от него самого по прошествии стольких лет не осталось никаких сведений и свидетельств. Остаётся гадать и предполагать, восстанавливая по чужим воспоминаниям и жизнеописаниям прошлое, канувшее в пропасть истории. Быстрей или медленней затухает и забывается любая и всякая пройденная жизнь, хоть чужая, хоть своя. О чём же это говорит? Может быть, так и надо, раз так устроено и установлено в мире. И всё-таки современному человеку, лично мне, хочется знать побольше о своих истоках и предках (пожалуй, и о потомках тоже).
В эмиграции
В октябре 1922 года Т.П.Гордеев покинул родные берега, со своим спутником по многим экспедициям И.Козловым вместе отправившись на пароходе "Хипингай" из Владивостока в Шанхай. Оттуда Тарас Петрович, ему 47 лет отроду, перебрался в Харбин, где суждено провести ещё одну жизнь, напряжённых и сложных сорок лет на чужбине. Живя в городе, с которым сложились прочные связи, человек возлагает большие надежды на плодотворную работу в настоящем и будущем, до конца дней не оставляя привычек в занятиях педагога и исследователя.
Харбину, расположённому на северо-востоке Китая, в полутысяче километрах от советского Владивостока, шёл 25-й год. На месте рыбацкой деревушки на берегу Сунгари к тому времени вырос процветающий разноязыкий город со стотысячным смешанным населением. Заметную роль в его жизни играла тогда колония железнодорожников и выходцев ещё из царской России, теперь вот она заметно расширилась за счёт беженской массы и эмиграции из пределов сокрушённой Российской империи.
В Харбине Т.П.Гордеева знали и приняли на работу в Учебный отдел КВЖД, где он продолжал заниматься привычным делом, к тому же часто выезжая в различные научные поездки и путешествия по Маньчжурии. Изучением и улучшением условий работы на КВЖД занимались экономическое бюро, тарифно-показательный музей, метеорологическая станция и отделы агрономической части земельного отдела дороги, собравшие группу незаурядных специалистов – Г.В.Дикого, П.Н.Меньшикова, Н.А.Сентицкого, В.И. Сурина, Я.Я.Яшнова и др. На протяжении многих лет они издавали научный журнал "Вестник Маньчжурии".
В 1922 году в Харбине было основано Общество изучения Маньчжурского края. В нём секции: естественно-историческая, этнографическая, археологическая, торгово-промышленная и ветеринарно-медицинская. Общество владело ботаническим садом, биологической станцией на Сунгари, картинной галереей местных художников. С открытием ОИМК Т.П.Гордеев, естественно, вступил в него. По заданию Общества учёный исследовал полосу отчуждения в почвенно-флористическом отношении и организовал отдел почвоведения в Музее общества.
Ботанический сад заложен в Харбине Маньчжурским сельскохозяйственным обществом совместно с ОИМК в 1924 году. В нём разбиты участки маньчжурских лесных, степных, болотных, декоративных и культурных растений, в его питомнике велась работа по улучшению местных плодовых растений. И в этой работе был востребован опыт Т.Г.Гордеева. Он состоял в Комиссии по заведованию Ботаническим садом при ОИМК и заведовал гербарием музея, в котором будет собрано до 20 тысяч экспонатов. Путешествуя по Маньчжурии, постоянно пополнял гербарий. 20 растений названы в ботанике в честь Т.П.Гордеева. По-прежнему его волновала судьба Защитного участка при женской семинарии. В виду того, что связи с Никольск-Уссурийском оборвались, он узнавал о положении своего детища из писем акад. В.Л.Комарова.